Приключения Шурика

Тридцатипятилетнего Сашу Тычинского знают многие жители нашего городка, а из тех, кто живет с ним в одном районе, наверное, все. «Когда мы идем по улице, - рассказывает Сашина мама, Елена Ивановна, - с ним чаще здороваются, чем со мной». А когда-то давно, в 80-х, знаться с необычным ребенком и его семьей никто не хотел. Ведь в советском обществе инвалидам места не было. Чаще всего дети с особенностями оказывались изолированными – в интернатах, детских домах. На таких матерей, как Елена Ивановна, люди смотрели с чувствами, далекими от понимания и поддержки. Сам же маленький Шурик воспринимался, как чумной – мамаши не давали своим отпрыскам к нему даже приближаться. А между тем он рос и тянулся к людям, к детям, но от злых колючих взглядов весь съеживался и только сильнее прижимался к маминым ногам.

Отец Шурика стеснялся его и, в конце концов, ушел из семьи. Особенного ребенка не брали в садик – и Елене Ивановне приходилось нанимать няню, которой она порой платила больше, чем зарабатывала. Только когда сыну исполнилось 6 лет, она, наконец, добилась, чтобы его взяли в детский сад. Проходил он в него чуть больше года – воспитатели всячески старались избавиться от «сложного» ребенка, побуждали родителей других детей писать жалобы на него, хотя за всю свою жизнь Шурик, что называется, мухи не обидел…

- Конечно, это было кошмарно, - вспоминает Елена Ивановна, – человеческого отношения мы не видели ни от кого. Сейчас общество стало гораздо более снисходительным к инвалидам. Даже известные люди перестали стыдиться своих особенных детей. У таких ребятишек появилось больше возможностей для развития, для реализации своего потенциала…

А тридцать лет назад детьми-инвалидами вне стен специализированных учреждений никто не занимался. В нашем городе, по словам Елены Ивановны, работал только один логопед, но очередь к специалисту была огромная. Поэтому когда Елена Ивановна узнала, что на Украине, недалеко от места, где жила ее мама, есть замечательный интернат для мальчиков, специализирующийся именно на синдроме Дауна, она приняла решение отдать Сашу туда на обучение.

-  Условия в интернате были прекрасные – большое хозяйство, все продукты сами производили (Шурику поручили ухаживать за кроликами). Люди работали очень хорошие, внимательные, заботливые, - рассказывает Елена Ивановна. – Но, конечно, расстаться с сыном было невероятно тяжело. Ведь это очень важно, чтобы близкие люди были рядом. Они просто физически не могут жить без любви, без нужности кому-то. Во время учебы сына Елена Ивановна ездила на Украину по несколько раз в год, но расставания всегда были нестерпимо болезненными.

-  Стоим на перроне, мне уезжать, а он вцепился и орет: «Не бросай меня! Не бросай меня!» Люди идут, смотрят. Я говорю: «Клянусь тебе, я приеду». А он: «Ешь землю!» (мол, раз клянешься). Я говорю, здесь нет земли, асфальт. Он: «Ешь асфальт!». Я встала перед ним на колени, наклонилась к перрону. Он тогда сжалился, махнул рукой: мол, ладно, верю… Мы потом с проводницей, которая всю эту картину наблюдала, вместе до самого Белгорода ревели…

К сожалению, доучиться в интернате и приобрести специальность (а там это было возможно) Шурику не удалось – когда Советский Союз развалился и Украина стала другим государством, он вернулся в Мирный. Но то, чему его научили в интернате, осталось с ним на всю жизнь. Например, Саша приучен к порядку. Елена Ивановна со смехом рассказывает, как долгое время после возвращения сына она не могла нежиться в кровати утром по выходным. Стоило только встать (воды попить или в туалет), как Шурик мгновенно убирал ее постель, складывал диван, а сам, как ни в чем не бывало, ложился «досыпать». От этой привычки его со временем отучили, но заглянуть в его комнату любо-дорого и сейчас: все на своих местах, нигде ничего не разбросано, в шкафах и тумбочках – полный порядок.

Еще в интернате Сашу научили читать. Это занятие ему по душе. Каждые десять дней он ходит в библиотеку и берет по три книги: сказки, рассказы, повести. Прочитав книгу, он большими печатными буквами выписывает из нее слова и выражения. Так у него исписано много тетрадей. А вот со счетом у Шурика не очень хорошо. Тем не менее, в магазин он ходит регулярно – покупает хлеб, молоко, кефир или йогурт. «Сдачу приносит до копеечки, - рассказывает Елена Ивановна. - Но иногда бывает, что купит себе что-нибудь вкусненькое, вне плана, и спрячет у себя в комнате. А потом смотрит на меня с таким выражением лица, что становится сразу все понятно. Он совсем не умеет обманывать. Даже если и схитрит, это сразу видно».

Вообще Саша Тычинский довольно самостоятельный человек – может разогреть и даже приготовить себе еду, накрыть на стол, выполнить любое поручение по хозяйству (причем делает все очень хорошо, тщательно). Один ходит не только в библиотеку или магазин, но и гулять. Идет, музыку слушает: Газманова, Любэ, Билана, Алсу или Кая Метова (современное и иностранное он не уважает).

Елена Ивановна приучала сына к самостоятельности с детства. Конечно, на улице, во дворе Шурик всегда был у нее в поле зрения, однако общаться с людьми он учился сам – на собственных ошибках и шишках в буквальном смысле слова. Раньше дворовые мальчишки его обзывали, иногда били, но все это наш Шурик, который, к слову очень ранимый, но быстро отходчивый, преодолел. И не озлобился – что, в принципе, наверное, и невозможно для людей с синдромом Дауна (не зря их теперь называют солнечными, а сам диагноз синдромом любви).

Зато сегодня Шурик одинаково успешно общается и с трехлетними, и с тридцатилетними. Ну а про старшее поколение и говорить нечего – помогает соседкам поднести тяжелые сумки, выбросить мусор. Весной он всегда выходит поработать на субботнике, а зимой – самозабвенно чистит каток у 4-й школы. Приносить пользу для него – очень важно. А самая большая радость, когда дворовые футболисты берут его в игру, на ворота. Футбол для Шурика – любимый вид спорта. Несколько лет назад из двора, где живет Саша Тычинский, убрали спортивную площадку. Обещали, что на время, но так и не восстановили. Очень жаль, потому что теперь нашему герою приходится ходить в чужие дворы – в надежде, что там кто-то пинает мяч, и что ему, Шурику, тоже найдется дело. Понятно, что в своем дворе он чувствовал бы себя гораздо увереннее и в большей безопасности.

А что такое чувство безопасности для Шурика? Это его любимая мамочка Лена (которую он, смешно вспомнить, несколько раз домой с работы не пускал, потому что она же его и научила не открывать никому дверь). Это Александр Иванович - человек, заменивший Шурику отца. Во время первой встречи Шурик смотрел на высокого, статного дядю в милицейской форме с недоверием: «Во какой здоровый! Все поест и мне ничего не оставит…» Тем не менее, это оказалась любовью с первого взгляда – и с той, и с другой стороны. Безопасность – это забота старшей сестры Ксюши, ее семья. А еще – это соседи, знакомые, друзья. У Шурика их много – во всяком случае, он так считает.

Как-то на одном из праздничных мероприятий для семей с детьми-инвалидами Елена Ивановна сказала: «Наши дети - самые лучшие! И если в семье родился такой ребенок, то не нужно расценивать это как несчастье, совсем наоборот». Можно быть совершенно уверенным в том, что из ребенка с инвалидностью не вырастет плохой человек. Что он никогда не сделает подлость, не обманет, не предаст, не будет мстить и вообще никому не причинит вреда, как это иногда случается с «нормальными» людьми, которые в детстве, казалось, были такими же ангелочками, как все дети. Настоящие же ангелы на протяжении всей своей жизни остаются искренними, доверчивыми, открытыми, добродушными, любящими… Таков и Шурик Тычинский. Человек с синдромом любви.